КАК ПЕРЕСТРОИТЬ ГОРОДА ЮГРЫ И ЗАРАБОТАТЬ НА ЭТОМ

Разбираемся, как занять пустующую в округе нишу архитектурно-проектных бюро

Советская стихийная застройка в Югре, которая была необходима, чтобы дать людям жилье в годы освоения региона, привела к тому, что северные города выглядят непривлекательно для большинства жителей. Первопроходцы закрывали глаза на серость из-за зарплат, льгот и нефтяных пенсий.

Но рано или поздно нефть кончится.
Северянам придется жить наукой, технологиями или творчеством. А чтобы выросший в Сургуте айтишник захотел остаться дома, ему нужно создать комфортную среду для жизни. Поэтому бизнес, который вовремя займет пустующую в ХМАО нишу современных архитектурных проектов, спасет регион и очень здорово на этом заработает.

ПОЧЕМУ ГОРОДА В ЮГРЕ — ЭТО УНЫНИЕ?

Города в Югре формировались во второй половине ХХ века после политики массового жилищного строительства, рассказывает старший научный сотрудник Тюменского госуниверситета Игорь Стась, специализирующийся на урбанизации и архитектуре в ХМАО.

«Города Югры застроены капитальным жилищным строительством той эпохи. В первую очередь, это панельные дома, которые не соответствуют климатическим условиям региона. Это основная масса застройки. Поскольку жилья не хватало, до 25% архитектурной застройки составляли балки, играло большую роль деревянное строительство», — поясняет ученый.

По его словам, города на севере строились с нуля и и очень хаотично: за это отвечали в большей степени различные организации, добывающие нефть и газ в регионе. Градостроительные планы, хоть и были разработаны, но никогда не реализовывались. Каждое предприятие вело застройку в рамках своих задач, в первую очередь, экономических, и своими силами, поэтому социальная сфера уходила на второй план. Из-за этого крупные города становились серыми и застраивались типовыми панельками.

«Отсутствовал садово-парковый ландшафт, малые формы скульптуры. Не было тротуаров, озеленения, в целом благоустройства. Часто вместо улиц были пустынные ландшафты. Дома культуры не могли достроить годами. Это маргинализировало пространство, которое, наоборот, должно было поднимать культуру городов», — объясняет Стась.

Ведомственная застройка является причиной еще одной особенности северных городов — в них не было центра. Хоть в градостроительном плане он и был задуман, но к его строительству подходили в последнюю очередь.

А когда пришло время реализовывать этот план, в стране случился масштабный политический и экономический кризис — развал СССР. Из-за этого центральными становились те районы, с которых и начиналась застройка.

ЗАЧЕМ ЭТО МЕНЯТЬ

«Городская среда, способна регулировать социально-психологическое поведение человека, об этом говорят и зарубежные исследования, и мое большое социологическое исследование в Москве», — рассказывает NEFT врио директора Института демографических исследований ФНИСЦ РАН, руководитель отдела геоурбанистики и пространственной демографии Вадим Безвербный.

Безвербный с коллегами выяснил, что в зависимости от городской среды в районах и округах Москвы менялось и психологическое состояние горожан. В районах-аутсайдерах жители более подвержены разным стрессам, алкоголизму и общему недовольству окружающим миром и самими собой. То есть, наблюдается четкая связь между состоянием человека и средой, где он живет.

К тому же, уровень городской среды тесно связан и с инвестиционной привлекательностью города, района или региона. Там, где приятно находиться, выше и концентрация бизнеса. Причем, сильнее всего влияет городская среда на молодых людей, которые уезжают из региона.

«Есть такое понятие как креативный класс, это как раз молодежь — программисты, дизайнеры, IT-специалисты. И именно креативный класс, по ряду наблюдений исследователей, наиболее чувствителен к развитию среды, — утверждает Безвербный. — Если мы посмотрим на миграцию молодежи, она как раз стремится в города с развитой средой».

То есть, чтобы привлекать в регион иногородних специалистов и удерживать своих, нужна соответствующая, качественная и современная городская среда.

ЧЕМ ТУТ ПОМОЖЕТ АРХИТЕКТУРНОЕ БЮРО

Вадим Безвербный, лично посетивший Югру несколько раз за последние три месяца и побывавший в крупных городах округа, по нашей просьбе оценил, насколько современная городская среда в них формируется.

По его словам, Ханты-Мансийск в целом соответствует стандартам современного устройства городов: есть парки, озеленение, кинотеатры и другие важные объекты для досуга и культуры,  которых достаточно для небольшого населения. Единственное, что смутило ученого — это настороженное отношение местных жителей к приезжим. Также лестных отзывов удостоились Когалым и Нягань — современные, хоть и совсем не большие города.

Однако в других городах, — например, в Мегионе и крупнейшем городе округа Сургуте — Безвербный отметил изъяны, которые сразу бросаются в глаза:

«Есть проблемы как в плане инфраструктуры, так и в плане
досуговых площадок. Застройка весьма стихийная. Ощущение, что нет проработанного мастер-плана по развитию города, хотя такие документы необходимы с учетом роста населения. Иначе это может закончиться опытом Краснодара, где застройка ведется стихийно. Возникают проблемы с местами в школах, детских садах. Дорожная ситуация не самая простая. Качество дорог и тротуаров мне тоже не понравилось, есть над чем поработать. Просто ходить по городу не всегда комфортно — видно, что трепетно этим никто не занимается».

По словам урбаниста, региону совершенно не помешает такая эффективная площадка как бюро — для внедрения общемировых практик в развитие городской среды. Особенно, если этот бизнес будет работать не в одном городе, а во всем округе.

«[Этот проект] может быть для региона даже элементом позиционирования и притяжения, общий стиль и общий уровень развития — это как конкурентное
преимущество», — предполагает ученый.

КАК СОЗДАЮТСЯ И РАБОТАЮТ ПРОЕКТНЫЕ БЮРО

«В России, особенно в Москве, много кто специализируется именно на создании универсального бюро — мало кто проектирует только общественные здания, например», — рассказала NEFT архитектор, сооснователь московской студии M-A SPACE и эксперт в городах будущего Анна Будникова.

В создании архитектурного бюро едва ли можно говорить о конкретных размерах вложений и доходах — все слишком индивидуально. Например, команда Будниковой начинала с нуля. При этом, по ее словам, опытные архитекторы с опытом работы 10−20 лет могут начать сразу со штата более десяти человек и офиса. Об этом же говорит основатель проектного бюро Citymakers Петр Кудрявцев:

«Говоря о создании бюро, нельзя дать четких ответов по капиталу, времени создания или набору сотрудников, это всегда индивидуальная история и все всегда зависит от первых заказов. Если к вам, например, обращаются за проектом парка, то полноценный штат для разработки проекта многоквартирного жилого дома вам вряд ли понадобится».

Как правило, многие бюро открыты к тому, чтобы сделать как проекты микрорайонов, так и спроектировать частный дом. Если есть большой штат сотрудников и хорошие специалисты, то создают именно такой вариант.

Специалистов для своего бюро стоит искать на выставках и конференциях. Чаще всего это происходит через личное знакомство, считает Будникова. При этом выгоднее держать сотрудников в том регионе, где ты работаешь, сходятся эксперты.

«Лучше развивать собственные кадры, а не полагаться на приезжих специалистов. А чтобы развивать своих, необходимы различные меры поддержки: от субсидий на обучение до упрощенной схемы участия в локальных проектах», — считает Кудрявцев.

На проект приходится, по опыту Анны Будниковой, порядка десяти человек. Штат держать не всегда нужно, можно работать по проектному договору: человек сделал проект, и если сотрудничество и нам, и ему понравилось, перебрасываем его на новый.

Заказчиком может являться частное лицо или инвестор, который собирается сделать ряд проектов. Во втором случае доход бюро будет складываться из доли с продаж объекта, реализованного инвестором.

Помимо этого, по словам урбаниста, архитектора в международном бюро MLA+ Даниила Веретенникова,м клиентами могут стать московские девелоперские компании, которые продвигаются на местный рынок. А еще — власти: «Госзаказы тоже не стоит исключать. Правда, они проходят по тендерам, поэтому здесь напрямую связать новое бюро с заказчиком сложнее. Бюро придется участвовать в закупках и доказывать свои способности. Но шанс есть, что заказы могут быть реализованы с помощью такой архитектурной мастерской».

ПОДДЕРЖКА ВЛАСТЕЙ: ПОЧЕМУ НА ЭТО ДАДУТ ДЕНЕГ

Югорские власти декларируют переход к креативной экономике. В таком случае, рассуждает урбанист Даниил Веретенников, архитектура — как раз та индустрия, которая может им помочь: «Проектирование не только зданий, но и среды в делом, дорожного движения — благодаря этому в регионе может появиться интересная архитектура которая выстрелит на каких-нибудь конкурсах профессиональных, привлечет внимание к региону».

В Югре спрос на специалистов в отрасли планирования и архитектуры очень высок, считает Вадим Безвербный. В городах с положительными примерами устройства среды видно, что власти вовлекают специалистов, однако остальные нуждаются в хороших архитекторах, дизайнерах, урбанистах и других работниках этой отрасли.

При этом, исходит этот запрос не от застройщиков, а от властей. Бизнесмены не спешат строить комфортные объекты, потому что заинтересованы в прибыли, а не в том, чтобы люди из региона не уезжали. В первую очередь, комфортная городская среда нужна именно властям.

«[Сегодня проблема устаревших проектов] — это проблема соблюдения или отсутствия мастер-плана города. Там обычно прописываются требования к этажности, внешнему облику проектов. То есть, вопрос [актуальности создаваемых проектов] не к застройщику, а к администрации, которая устанавливает правила застройки, то есть правила игры на этом рынке», — сказал NEFT урбанист.

При этом местные архитекторы, зарегистрированные, работающие и платящие налоги в Югре, будут обладать конкурентным преимуществом как в глазах застройщиков, так и властей. При должном качестве проектов к ним обратиться будет выгоднее, чем даже к именитым москвичам.

«Не будем лукавить, мы знаем, что часто над городами работают московские архитекторы, например, КБ „Стрелка“. Но я считаю, что местные архитекторы, дизайнеры и урбанисты лучше видят те проблемы, которые на расстоянии или за одну рабочую поездку увидеть невозможно. Поэтому вижу положительную логику и конкурентное преимущество для региона. Когда вы пожили здесь несколько лет хотя бы, вы в любом случае знаете лучше внутренние нюансы», — резюмирует Безвербный.

КОНКУРЕНТЫ: ЮГРА И РОССИЯ

NEFT проанализировала архитектурный рынок в Югре и насчитала около 20 компаний, так или иначе занимающихся проектной деятельностью. Мы не включили сюда компании, занимающиеся проектами для нефтегазовой отрасли.

В условиях низкой конкуренции, считает Будникова, качественное проектное бюро будет актуально в любом городе. К тому же, молодому бизнесу будет легче выйти на сотрудничество с властями, которые тоже заинтересованы в преображении облика городов.

«Здесь будет легче, потому что меньше путь от архитектора к нужному человеку. Условно говоря, в Москве для того, чтобы стать заметным, нужно десять контактов, а в условной Югре — три», — резюмирует архитектор.

Но это не значит, что бюро не может тягаться с федеральными конкурентами и соседями. Для этого надо участвовать в смотрах-конкурсах со своими проектами, уверен Даниил Веретенников:

«Бывает так, что ребята, от которых никто особых прорывов не ждал, смогли реализовать классный проект. У авторов появляется известность, им начинают присылать заказы из других регионов. Например, архитектурное бюро Concrete Jungle во Владивостоке. Далеко не в столичном городе, а в отдаленном от столицы месте появляется бюро с абсолютно всероссийской славой. Они и сами по себе очень талантливые, но в Москве и Питере конкуренция была бы гораздо серьезнее. А то, что они оказались едва ли не единственными, кто захотел что-то менять в своем городе, им помогло».

К КАКИМ ПРОБЛЕМАМ ГОТОВИТЬСЯ И КАК ИХ РЕШАТЬ

Мы выделили несколько проблем в архитектурном направлении, с которыми приходится сталкиваться бюро. Первая заключается в недоверии к российским архитекторам.

«Порой клиенты думают, что российские архитекторы ни на что не способны, что у нас низкий уровень, и предпочитают иностранцев», — считает Будникова. При этом, по ее мнению, сегодняшняя ситуация в мире должна сыграть на руку местным архитекторам, у них теперь появилось больше возможностей получить контракты на современные проекты.

Вторая беда отрасли — низкая оплата труда: «[Клиенты] не понимают, кто такой архитектор и зачем ему платить. То ли художник, то ли чертежник. И поэтому средний уровень зарплат у архитекторов низкий, хотя трудозатрат не меньше, чем у врачей или айтишников. Все потому, что на рынке многие демпингуют, готовы работать чуть ли не бесплатно».

Третья сложность — на сегодня мало кто видит в современных архитектурных проектах ценность, клиенты не хотят их заказывать. Принцип такой: стоит дом и стоит, застройка есть. Но все меняется, если у руля в организации стоит молодой и современный главный инженер, который организовывает конкурсы проектов или даже сам обращается в бюро.

Урбанист, архитектор в международном бюро MLA+ Даниил Веретенников считает, что мотивировать местных застройщиков будет конкуренция. Каждый застройщик заинтересован в том, чтобы реализовать свой будущий проект лучше, чем свой предыдущий, и лучше, чем проект конкурентов. Для этого им нужны новые современные проекты, за разработку которых должно взяться бюро.

А когда в городе появляются сильные конкуренты с совершенно иным, более прогрессивным подходом к проектированию и освоению территорий (как, например, приход в Сургут застройщика «Брусника»), это подталкивает рынок к развитию. Местные застройщики начинают борьбу за клиентов. В том числе, с помощью новых привлекательных проектов.

Исследователь-урбанист Вадим Безвербный считает, что в формировании городской среды Югре стоит ориентироваться на страны Скандинавии, которые, по его словам, ушли далеко вперед в развитии своих городов.

«Обратить внимание стоит на города Швеции и Дании. Стокгольм — впечатляющий город по количеству интересных решений. Также нужно рассмотреть опыт Финляндии, там тоже реализованы интересные идеи [по формированию городской среды]».

Также он рекомендует рассмотреть опыт городов Голландии — это небольшой по населению регион, поэтому некоторые находки зарубежных коллег «могут быть комплементарны для Югры». В сравнениях нет смысла брать огромные города например, Нью-Йорк или Москву, потому что это мегаполисы — со своими проблемами и способами их решения.

Самую громкую славу городу принесло современное искусство. Пять местных жительниц объединились в группу «Девушки на мосту» и начали развивать город как место для диалога культур трех стран, входящих в Баренц-регион: Норвегии, Финляндии и России. Самым успешным их проектом стал фестиваль современного искусства «Баренц Спектакль».

«В результате город вышел из депрессии и стал развиваться в постиндустриальной парадигме. Мне кажется, это очень вдохновляющий пример для многих наших северных городов», — резюмирует Алексеевский.

Даниил Веретенников в беседе с NEFT порекомендовал ориентироваться не только на зарубежные проекты, но и приглядеться к соседям:

«Я могу бесконечно расписывать прелести девелопмента скандинавских стран, но там совершенно другой климат, не наш континентальный. Как бы привлекательно ни выглядели шведские или норвежские жилые комплексы, их прямыми аналогами назвать сложно. Можно почерпнуть полезное, например, в плане планировочной структуры, создания зеленого каркаса, каркаса парков, бульваров. Но будут проблемы с применением этого опыта. Стоит ориентироваться на проекты в России, причем, в соседних регионах. Есть хорошие примеры в Тюмени или Екатеринбурге, например проекты „Брусники“ — одного из самых передовых застройщиков сейчас. У них немало хороших проектов городской среды и комплексного развития территорий, их опыт можно изучить».

Руководитель Центра городской антропологии КБ «Стрелка» Михаил Алексеевский рекомендует обратить внимание на историю Киркенеса — одного из самых северных городов Норвегии. В 1990-е годы добыча железной руды, которая была там источником экономического процветания, стала убыточной, и предприятие разорилось, что привело город к депрессии.

Местные жители начали самостоятельно адаптировать город к постиндустриальному будущему. Создали сервисы по обслуживанию и ремонту судов в местном порту, налаживали трансграничную торговлю с Россией, развивали туризм.

Его коллега Вадим Безвербный предложил отдельно также рассмотреть опыт Германии — городов Эссена и Дортмунда в Рурском бассейне. Когда-то здесь добывали нефть прошлого — уголь. Города были промышленными, загрязненными. Когда уголь стал менее актуальным, над Эссеном и Дортмундом нависла угроза стать заброшенными промзонами.

Однако тут, по сути, отказались от прямой угледобычи и ушли в смежные отрасли, использующие уголь: его вторично и третично перерабатывают и получают уникальные соединения и сплавы.

Эссен стал одним из самых чистых городов в Германии. В нем сделали музей-шахту Цольферайн, который стал объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. В промышленных помещениях проводят выставки современного искусства, устраивают офисы для веб-разработчиков, дизайнеров и художников. Сейчас Эссен считается одной из культурных столиц Европы.